Представьте, что вместо привычного «журналисты» вы видите «журналист_ки», а вместо «читатели» — «читатель_ницы». Это не опечатка, а гендергэп — символ (подчёркивание, звёздочка или двоеточие), который делает язык инклюзивным, включая не только мужчин и женщин, но и людей с небинарными идентичностями. Зародившись в Германии, гендергэпы распространяются по миру, но в России их внедрение сталкивается с «сопротивлением» русской грамматики. Независимое издание DOXA смело использует этот приём, но насколько он совместим с языком, где род пронизывает каждое слово?

Всё началось в 2003 году в Германии, когда исследователь Штеффен Китти Херманн опубликовал статью в журнале Arranca. В ней он впервые использовал подчёркивание в слове Gendermigrant_innen (гендерные мигрант_ки), чтобы показать: язык может быть домом для всех — мужчин, женщин, небинарных людей. Название «гендергэп» отсылает к английскому термину gender gap (гендерный разрыв), который изначально обозначал неравенство полов. Читая слово с гендергэпом, например Lehrer_innen (учитель_ницы), вы делаете паузу на подчёркивании, как бы открывая дверь для любой идентичности.

К 2009 году активисты решили, что подчёркивание слишком скромное, и предложили гендерную звёздочку. Активное внедрение началось еще в 2015 году, когда немецкая партия «Зелёные» обязала использовать звёздочку во всех своих документах, а в 2016-м её подхватили в делопроизводстве берлинских округов, таких как Темпельхоф-Шёнеберг. Этот подход обязательно нужно было использовать, когда речь шла не о конкретных людях, а о профессиональных или социальных группах в общем смысле.

Не все приняли новшества с распростёртыми объятиями. Немецкий лингвист Петер Айзенберг назвал гендергэп и звёздочку «идеологическим вмешательством», утверждая, что они усложняют язык. Попробуйте быстро прочитать Bäckerinnenauszubildender (ученик_ца пекаря) — язык заплетается. Критики считают, что немецкий и без того справляется с инклюзией, но сторонники уверены: эти символы дают голос тем, кого язык раньше игнорировал. 

Гендергэп и гендерная звёздочка получили наибольшее распространение в немецкоязычных странах — Германии, Австрии и Швейцарии. В немецком языке они применяются для модификации существительных и прилагательных мужского рода, которые традиционно использовались для коллективного обращения (generisches Maskulinum). Например, вместо Ärzte (врачи, мужской род) пишут Ärztinnen* или Ärzt_innen, чтобы включить все гендеры

За пределами немецкоязычных стран гендергэп встречается реже, но его влияние растёт, хоть в языках с сильной грамматической гендерной системой, таких как русский, гендергэп приживается с трудом. И всё же в России есть те, кто готов ломать барьеры.

Здесь выделяется DOXA — независимый журнал, созданный молодёжью для обсуждения социальных и политических тем. С 2020 года DOXA начал использовать гендергэп в своих текстах, добавляя подчёркивание в слова вроде читатель:ницы или студент_ки. Это не просто стилистический ход, а часть их редакционной политики.
 


В 2023 году DOXA выпустил видео «Что такое гендергэпы?» на своем YouTube-канале, где подробно объяснил, почему выбрал этот путь. В журнале подчёркивают, что гендергэп — это не только про небинарные идентичности, но и про борьбу с патриархальными нормами, которые закрепляют мужской род как универсальный. Например, вместо «все студенты» авторы пишут «все студент_ки», чтобы показать, что в их мире есть место для всех.

DOXA — единственное российское издание, которое систематически использует гендергэп. Государственные СМИ, такие как РИА Новости или РБК, и даже либеральные, вроде «Медиазоны», придерживаются традиционной грамматики. Читатели DOXA реагируют по-разному: кто-то восхищается смелостью, кто-то обвиняет в «западном подражании». 

Чтобы точно понять, как люди относятся к гендергэпу, был проведен опрос среди читателей DOXA, от 18 до 54 лет (66% женщин, 31% мужчин, 3% не указали пол). Главный вопрос: как вы оцениваете использование гендергэпов в DOXA, таких как студент_ки? Всего в опросе участвовало 136 человек. Ответы получились «пёстрыми»:
28% (38 человек) поддерживают гендергэп, считая, что он делает язык инклюзивным.
41% (55 человек) заняли нейтральную позицию
31% (43 человека) настроены отрицательно.
 


Ещё один вопрос опроса: должны ли СМИ активнее использовать гендергэп для продвижения равенства? Здесь 53% (72 человека) сказали «да», 19% (26 человек) — «нет», 19% (26 человек) считают, что это зависит от аудитории, и 9% (12 человек) затруднились ответить. Интересно, что читатели прогрессивных СМИ, таких как BBC или Медиазона, чаще поддерживают гендергэп, чем те, кто предпочитает РИА Новости. Женщины (около 32% положительно) чуть лояльнее к гендергэпу, чем мужчины (около 20% положительно), а молодёжь 18–24 лет показывает самый широкий спектр мнений.

Опрос отражает противоречия: для одних гендергэп — это прогресс, для других — ненужное усложнение. Как отметил один из участников опроса: «DOXA пытается что-то изменить, но я не уверен, что язык должен быть полем для таких экспериментов».

Комментарии в X, например, под постом DOXA о бойкоте выступления Нетаньяху, тоже отражают критику. 
 
 



Видя подобные комментарии и изучая результаты опроса, мы можем сделать вывод, что все же для русского языка данный прием сложен именно в плане внедрения, так как многие люди или смеются над этим, считая чем-то несерьезным, или критикуют, обвиняя в искажении языка. 

В отличие от немецкого, где грамматический род существительных относительно гибок для таких модификаций, русская грамматика представляет собой более жёсткую систему. Русский язык — высоко флективный, с тремя грамматическими родами (мужской, женский, средний), которые пронизывают не только существительные, но и прилагательные, глаголы в прошедшем времени и даже числительные. Эта система формировалась веками, и её структура не предусматривает «нейтральных» или инклюзивных форм для обозначения групп людей.

Гендергэпы — это вызов русской грамматике и культурным нормам. DOXA показывает, что язык может быть инструментом инклюзии, но жёсткая система родов и общественное сопротивление тормозят изменения. DOXA продолжает использовать гендергэп, настаивая, что язык должен отражать разнообразие, но их эксперимент вызывает вопрос: готов ли русский язык — и его носители — к таким переменам? Ответ, возможно, зависит от того, что важнее: традиция или инклюзия.



Арев Восканян, специально для EDURAU